Последний барьер - Страница 23

— А ты никогда не подумывал сменить работу? Перейти в другую конюшню?

— Подумывал, — пожав плечами, признался я. — Кто же об этом не думает?

— Для хорошего конюха работа всегда найдется, — заметил он. — А ты, я слышал, конюшенное дело знаешь как свои пять пальцев. С рекомендацией от Инскипа тебя возьмут куда угодно — только скажи, что согласен ждать места.

— Какого места? — спросил я. Но он не торопился. Прошла еще минута, прежде чем он произнес:

— Работа в некоторых конюшнях может быть... как бы сказать... очень прибыльной.

— Это как же?

— Да просто. — Он сдержанно кашлянул. — Будешь делать то же, что и все конюхи, плюс кое-что еще.

— Например?

— Ну, так... разное... — туманно протянул он. — Когда что. Все полезное для человека, который будет повышать твой доход.

— А кто этот человек?

— Считай, что я — его агент. Годится? Вот его условия: постоянно получаешь пятерку в неделю за сведения о результатах резвых работ и тому подобное, кроме того, премиальные за спецзадания, ну, более рискованного характера, что ли.

— Условия вроде ничего, — медленно ответил я, прикусив нижнюю губу. — А разве нельзя этого делать у Инскипа?

— Инскип не подходит, — возразил он. — У него все лошади скачут на выигрыш. В конюшнях такого типа нам постоянные люди не нужны. Но в двух интересующих нас конюшнях наших людей сейчас нет, и ты пригодился бы в любой из них.

Он назвал имена двух ведущих тренеров. Никого из трех, к которым я собирался проситься на работу. Надо решать, что полезнее — стать членом, как я понимаю, разветвленной, хорошо организованной разведывательной сети либо идти в конюхи к лошади, которой когда-то дали допинг, и одному Богу известно, дадут ли впредь.

— Я подумаю, — ответил я.

Он уже отошел на несколько шагов, потом вернулся.

— Так что же, я могу смело ставить на Искрометного? — спросил он.

— Да как... ну... В общем, на вашем месте я приберег бы денежки.

Он взглянул на меня удивленно, потом подозрительно и наконец понимающе.

— Вот, значит, как обстоят делишки, — присвистнул он. — Ну-ну-ну. — Он рассмеялся и еще раз взглянул из меня, но теперь по-другому, с какой-то брезгливостью, — видимо, он презирал себе подобных. — Что ж, чувствую, ты нам пригодишься. Очень пригодишься.

Я смотрел ему вслед. Я предупредил его совсем не потому, что у меня доброе сердце, — просто это единственный путь завоевать его доверие. Когда он был уже метрах в пятидесяти, я пошел за ним. Он прямиком направился в букмекерский павильон: стал ходить вдоль рядов и смотреть, как выглядит предварительный курс ставок. Судя по всему, он никому не собирался пересказывать разговор со мной, а вполне безобидно выбирал, на какую лошадь поставить в следующем заезде. Я вздохнул, поставил десять шиллингов на «темную» и вернулся на трибуну — вот-вот должен был начаться следующий заезд.

* * *

Искрометный жадно осушил два полных ведра воды, споткнулся на предпоследнем препятствии и усталым кентером добрался до финиша восьмым под свист и улюлюканье из секторов с дешевыми местами. Я с грустью смотрел, как он скачет. Да, я поступил с этим благородным животным по-свински.

Когда я уводил лошадь в конюшню, на глаза мне снова попался усач. Я кивнул ему, и он понимающе ухмыльнулся.

— Мы тебя найдем.

На обратном пути в фургоне было тихо как на похоронах, да и на следующий день после необъяснимого проигрыша Искрометного конюхи меня как-то сторонились, поэтому во вторник вечером я пошел в Слоу один, и там Супи, как и договаривались, передал мне еще семьдесят пять фунтов. Я проверил их. Пятнадцать новеньких пятерок, из той же серии, что и пятнадцать предыдущих.

— Спасибочки, — поблагодарил я. — А тебе-то самому сколько перепало?

Полные губы скривились в улыбке.

— За меня не бойся. Вам, балбесам, платят за риск, а мне — за то, что я вас нахожу. Все по-честному, а?

— По-честному, — согласился я, засовывая в карман конверт с деньгами. — И часто ты такие дела проворачиваешь?

Он, рисуясь, пожал плечами.

— У меня на таких, как ты, нюх. А вот Инскип сплоховал. Первый раз вижу, чтобы он взял товар с гнильцой.

— Да, башка у тебя работает, — похвалил я.

Он самодовольно ухмыльнулся. Согласен, согласен. На обратном пути я думал о том, с какой радостью подложу запал под ТНТ, этого взрывоопасного субчика.

* * *

В свете предложения черноусого типа я решил прочитать фолиант Бекетта еще раз: а что, если одиннадцать случаев допинга — это результат систематического шпионажа? Может, если буду читать под другим углом зрения, появится что-то новое? К тому же мне надо определяться — идти в шпионы или же, как намечалось ранее, пытаться попасть в конюшню, где находится одна из одиннадцати лошадей?

Я снова заперся в туалете и снова начал с первой страницы. На шестьдесят седьмой странице, в разделе о пятой лошади, я прочитал: «Куплен на аукционе в Аскоте эсквайром Д.Л.Ментиффом, живущим в Йорке, за четыреста двадцать гиней, перепродан за пятьсот фунтов Х.Хамберу из Поссета, графство Дарем, у которого находился три месяца, дважды участвовал в скачках с препятствиями для новичков и оба раза не попал в тройку. После чего был снова продан в Донкастере за шестьсот гиней эсквайру из Лидса Н.В.Дэвису». Три месяца у Хамбера. Я улыбнулся. Похоже, лошади держались у него не дольше конюхов.

На девяносто четвертой странице я наткнулся на следующее: «Затем было решено продать Аламо с аукциона в Келсо, и некий мистер Джон Эрбатнот из Бервикшира заплатил за него триста гиней. Он отослал его на подготовку в конюшню Х.Хамбера в Поссете, графство Дарем, но на скачки Аламо записан не был, и мистер Эрбатнот продал его Хамберу за ту же сумму. Через несколько недель он был снова отправлен на аукцион в Келсо, где был куплен за триста семьдесят пять гиней неким мистером Клементом Смитсоном из Нантуича, графство Чешир».